Практика экстрадиций чеченских беженцев из Европы в Россию: «право быть заслушанным, но не услышанным»

город Берлин 08.11.2018

I. Практика экстрадиций чеченских беженцев из Европы в Россию: «право быть заслушанным, но не услышанным»
«Право быть заслушанным, но не услышанным» – именно эта формулировка, отменяющая базовый принцип права, «презумпции невиновности», была вписана в определение Берлинского Высшего Суда по делу одного из запрошенных и уже экстрадированного беженца. Суд, рассмотрение на национальном уровне – чистые условности с одним единственным исходом в подавляющем большинстве случаев – экстрадиция.

Теперь коснусь истории запросов экстрадиции в Российскую Федерацию. В 2000-х годах, власти Российской Федерации направили несколько запросов на экстрадицию беженцев из Чеченской Республики. Одно из самых резонансных дел, был запрос на экстрадицию Ахмеда Закаева. Власти Российской Федерации в сопроводительных материалах утверждали, что Ахмед Закаев повинен в похищении и жестоком обращении над одним из отцов церкви.
Однако, на судебном разбирательстве стало известно, что Ахмед Закаев не причастен к инкриминируемым обвинениям, а свидетель показал, что власти Российской Федерации через пытки заставили его свидетельствовать против Ахмеда Закаева. В этом смысле, первый опыт экстрадиции чеченских беженцев для властей России стал очень неудачным.
Однако, всё поменялось, когда начались печальные события в Сирии. А именно в июле 2016 года, когда Европейские страны объединили розыскные базы с властями Российской Федерации, и последняя массово объявили в международный розыск, в том числе по линии Интерпола, с использованием «Красного Циркуляра» 220 беженцев с и других регионов Северного Кавказа . Спустя некоторое время, российские власти, в несколько раз увеличили количество объявляемых в международный розыск людей. Именно это является поворотным моментом в современной истории экстрадиций беженцев с Северного Кавказа.
Уже 1 августа 2016 года, были выданы первые беженцы из Чечни. Например, выданный Болгарией известный богослов и ярый критик путинских порядков в Чечне Шоип Тутаев, которого показали впоследствии на десятые сутки исчезновения, на территории Российской Федерации, после многочисленных обращений к правозащитникам и властям, по местному ТВ со следами пыток и истязаний в весьма плачевном состоянии.
Также были массово задержаны другие беженцы из Чечни и Северного Кавказа.
Наша организация, Human Rights Analysis Center, зафиксировала от 20 до 30 обращений с просьбой помощи в защите прав запрошенных властями Российской Федерации беженцев из Чечни и других республик Северного Кавказа. География нашей работы: Греция, Франция, Германия, Австрия, Словакия, Болгария, Азербайджан, Украина, Польша, Турция.
Часть этих дел нами представлены в Европейском Суде по правам человека, который полностью, судя по принятым промежуточным решениям, согласился с нашими доводами, опасениями, относительно рисков экстрадиции на территорию Российской Федерации. Однако, есть дела, не смотря на наши старания и опыт, из-за чинимых препятствий, если быть откровенными, властями Европейских государств, в которых мы не смогли эффективно предотвратить экстрадиции беженцев на территорию Российской Федерации.
Степень вовлеченности нашей организации в этих дела разная: от направления наших заключений в национальные суды, оценки представленных российскими властями доказательств вины, с разъяснениями реальной ситуации с соблюдением прав человек, реальных практик силовых структур, адекватности российской судебной системы, до представления этих дел в международных институтах, ООН и Европейском Суде по правам человека.
Нами фиксируются случаи пыток и издевательств над экстрадированными беженцами, что нам даёт полное право говорить о том что власти Европейских государств реанимировали по сути практики Гуантанамо, т.е. Европейские страны экстрадируют людей туда, где беженцы будут заведомо подвергнуты пыткам и другому унижающему человеческое достоинство обращению, столкнуться с фабрикациями, практикой «коллективного наказания». В данное время, мы можем говорить, о зверских пытках к нескольким выданным российским властям беженцах. Один из выданных беженцев, Беслан, находится после пыток в психиатрической больнице.
Все полученные материалы уголовного характера направленные для экстрадиции чеченских и других беженцев с Северного Кавказа нами были проанализированы на предмет их обоснованности, соответствия их российскому и международному праву, оценке доказательной ёмкости представленных в них доводов виновности, запрошенных на экстрадицию людей.
В подавляющем большинстве в этих материалах мы обнаружили явные признаки фабрикации этих уголовных дел:

1. Уголовное производство проведено в ограниченный временной отрезок: от несколько дней-недель, до нескольких месяцев;

2. В этих делах обнаруживается, что материалы оперативного характера выдаются за полноценную доказательную базу, что противоречит закону РФ ;

3. Свидетели, представленные для доказывания вины людей либо из числа сотрудников силовых структур, либо из числа осужденных, либо «засекречены» ;

4. В самом характере составления материалов уголовного характера очевидна попытка оказать психологическое давление с обильным вписыванием в них информации об экстремистских и террористических группировках с целью создать эффект причастности запрашиваемых лиц к ним;

5. Действия уголовного характера, инкриминируемые конкретному человеку, носят явно, «кричащий», характер голословных утверждений ;

6. Уголовные дела возбуждены, как правило, через несколько лет после выезда запрашиваемых на экстрадицию преследуемых лиц, которые во многих случаях уже стали жертвами похищения и пыток со стороны российских властей;

«…определённое количество чеченцев в Европейских странах могут оказывать дестабилизирующее влияние на Чеченскую Республику и Северный Кавказ…» – вот что повторяется представителями российских властей, их силовых структур в своих выступлениях с 2006 года. К решению данной «проблемы» российские власти подключили в 2007 году своего ставленника в Чеченской Республике Рамзана Кадырова, который провел кампанию с целью “возвращения беженцев”, в том числе и с обсуждением с представителями Европейских стран.
Это и является реальной причиной преследования чеченских беженцев в Европейских странах со стороны российских властей. Свободные выражать свою точку зрения, политические, общественные и мировоззренческие взгляды чеченцы, которые не опасаются из-за этого подвергнуться похищениям, пытка, фабрикациям или внесудебным казням действительно опасны для российских властей. Это и есть их настоящая цель.
Международным сообществом созданы, как нам всем известно, межгосударственные институты призванные помогать бороться с криминальными элементами, в частности в их поиске, установления место их нахождения и фактически противодействию криминальным проявлениям. Однако, демократия чрезвычайно уязвима, когда данными институтами, легально, имеет возможность пользоваться авторитарные системы, которые сами по себе являются криминальными, например, Российская Федерация.

II. Практика рассмотрения в национальных институтах

Практика рассмотрения таких дел на национальном уровне Европейских и других стран необъективна. Поскольку, Российская Федерация, в своих запросах безосновательно настаивает на том, что запрашиваемые лица, так или иначе, имеют какое-либо отношение к террористическим группировкам.
Эти безосновательные, в абсолютном большинстве обвинения в адрес беженцев, на мой взгляд, выверены российскими властями, очень удачны и эффективны в плане борьбы с политическим инакомыслием. Российская генеральная прокуратура в запросах, сфабрикованных материалах в наспех возбужденных уголовных делах, вписывает такие аббревиатуры, как «ИСИС», «террористические группировки», «экстремисты», «террористы» и.т.д.
Европейский континент, который подвергся кровавым и варварским атакам террористов за последние 3-4 года, по моим наблюдениям, находится в состоянии, когда при виде этих названий и аббревиатур, на уровне отдельных индивидов, независимо от социальной лестницы, блокирует в себе принципы объективного подхода и верховенства права. Европейские чиновники, прокуроры, судьи и даже адвокаты, вместо соответствующего обязательства разобраться, проверить на предмет достоверности, изложенный в запросах довод, заведомо строят вектор решения таких дел на экстрадицию запрашиваемого лица до того, как эти дела заслушиваются в судах. На мой взгляд, это происходит потому, что в Европейских странах, есть установки на экстрадицию обвинённых в связях с экстремистскими организациями лиц. Поскольку опасаются каких-либо акции с их стороны, и я думаю, что ни один из чиновников ведомств, не хотят брать на себя никакой ответственности.
Политико-психологические «блиц-клише», как я их называю, используемые российскими структурами для экстрадиции чеченских и других беженцев из Севера Кавказского региона, априори дают возможность рассмотрения этих дел вне всяких рамок презумпции невиновности и это не голословные утверждения.
«…преследуемый имеет только право – как это и произошло – быть заслушанным, а не услышанным». В принципе, именно в таком ключе проходят рассмотрение дел по экстрадициям. Данная формулировка очень хорошо отражает, что на самом деле является рассмотрением дел на национальном уровне относительно обоснованности обвинений содержащихся в запросах Генеральной Прокуратуры России. И этому есть весьма объективные и понятные причины: потому что, Европейское пространство, как мы с великим прискорбием это наблюдали, подверглось нападениям со стороны экстремистов в виде варварских террористических атак. Эти бесчеловечные акций, настолько шокировали нас, настолько вызвали антагонизм, что любые упоминания аббревиатур и названий этих преступных организаций, если даже этот человек к ним не причастен, никогда и не помышлял иметь с ними никаких связей, даже в этом случае способны застопорить нашу объективность, нормы и стандарты нашего права. Это именно тот случай, когда мы вынуждены признать, что наша демократия, наши институты не способны в силу выше перечисленного спокойно и объективно разобраться в происходящем. Различить право и политику.

III. Ключи объективности

Во-первых, для начала нам необходимо усвоить одно, что борьба чеченского народа, Северо-Кавказских народов за свою Свободу и независимость началась задолго до самого определения «терроризм» и появления экстремистских организаций.
Это борьба, по признанию бывшего президента Бориса Ельцина продолжается более 400 лет, и имеет перманентный характер. И никакие экстрадиции, фабрикации, пытки и казни, по-моему, не способны остановить эти политические устремления целых народов.
Второй, не менее важным моментом для нас является то, что власти Российской Федерации изначально сделала ставку на представление борьбы чеченского народа на своё законное право создания независимого, демократического государства, как экстремистское проявление.
Третим моментом является то, что усердно навешиваемые на чеченских и северо-кавказских беженцев ярлыки об их приверженности к радикальным идеям, являются не более чем политико-психологическими «блиц-клише», о которых я говорил выше. Всё что необходимо знать о «ИСИС-ИГ» на Северном Кавказе является то, что первым присягнувшим им на верность являлся Сулейман Зайналабидов, самоназначенный лидер Дагестанского, ауховского Джамаата, который 21 ноября 2014 года произнёс присягу на верность лидерам «ИСИС-ИГ». Стоя перед камерой, Сулейман Зайналабидов, на фоне стоящих сзади четырёх вооруженных, в масках, в новых военных униформах бойцов, и большим чёрным флагом с арабской вязью произнёс присягу Аль-Багдади.
Однако, всё бы ничего, если бы за 20 дней до этого, в Республике Казахстан, именно этот Сулейман Зайналабидов, находящийся в розыске, не был арестован спецслужбами Республики Казахстан и передан Российским спецслужбам. И в дальнейшем, до его появления с присягой, содержался в тюрьме ФСБ. Откуда, у него появилось оружие, униформа, камера, окружавшие его вооруженные люди не трудно догадаться. Я могу привести огромное количество примеров корреляций интересов российских властей и экстремистов «ИСИС-ИГ», но не буду этого делать в силу ограниченности времени.

IV. Выводы

1. Цель запросов на экстрадицию со стороны Российской Федерации – это фактическое терроризирование чеченских и северо-кавказских беженцев с целью демонстрации своих возможностей карать даже на Западе, в Европейских странах, за определённую политическую позицию;

2. Западные страны обязаны пересмотреть своё отношение к России в части злоупотребления ею возможностями объявления беженцев из Чечни и Северо-Кавказского региона в розыск посредством Интерпола и, в особенности, с использованием «Красного Циркуляра»;

3. Европейские страны обязаны более критично подходить к материалам, направляемым из Российской Федерации на экстрадицию беженцев из Чечни и Северо-Кавказского региона. Рассматривать такие дела с привлечением независимых экспертов, правозащитников, работающих в данном регионе;

4. Целесообразно не применять к запрошенным властями Российской Федерации лицам из числа беженцев из Чечни и Северо-Кавказского региона специальное антитеррористическое законодательство;

5. Отменить практику так называемых «индивидуальных гарантий» или «дипломатических гарантий», как несостоятельных и противоречащих одновременно как национальному, так и международному праву. Абсурдно ожидать соблюдение «индивидуальных» или «дипломатических» гарантий от такой страны, как Российская Федерация, которая повсеместно нарушает международные обязательства в рамках Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания;

6. Усилить мониторинг уже выданных властями Европейских стран беженцев из Чеченской Республики и Севера Кавказского региона, с целью недопущения применения к ним в дальнейшем пыток и других унижающих человеческое достоинство обращения. В том числе давления методом угроз избрания более жёсткого наказания в суде, угроз в адрес их родственников или угроз применения насилия в местах отбывания наказания;

7. В случае непринятия данных рекомендаций, считаем уместным перевести данный вопрос в плоскость откровенной поддержки властями Европейских стран государственного террора Российской Федерации против беженцев из Чеченской Республики и Севера Кавказского региона с использованием международных инструментов с целью подавления их политические воззрений.